Когда я понял, насколько пронизана, как густо окрашена наша жизнь тотальным присутствием государства в каждом шаге и в каждом вздохе любого мыслящего создания, мне стало ясно, сколь иллюзорна была надежда мыслителя спрятаться.
Но всё же, восемнадцатый век ещё сохранял такую надежду. Благо, Дидро удалось умереть ещё до Великой революции.
И был ободряющий пример благополучной и сытой Швейцарии, блаженной Гельвеции, ей хватило на всю свою долгую историю и одного Вильгельма Телля, чтоб утолить потребность в герое.
Недаром она предпочла превратиться в уютный международный отель и впасть в приятную летаргию.